Пандавы, получив свою часть царства, построили себе город, которому они дали название Индрапрастха, и поставили там дворец, красоте которого завидовали даже боги. Строил дворец прославленный архитектор Майасура, и так искусно были отделаны его помещения, что посетитель не мог отличить хрустальные полы от воды. Дурьодхану пригласили посмотреть дворец, и он-то, когда его водили по нему, принял воду за хрустальный пол и упал в купальный бассейн. Драупади, которая видела это, захлопала в ладоши и добродушно посмеялась. Но Дурьодхана счел себя обиженным и поклялся в глубине души отомстить за испытанное унижение.
Он вернулся восвояси, лелея планы погубить и Пандавов и ту панчалку, то есть Драупади. Юдхиштхира имел слабость к азартным играм, а Шакуни, дядя Дурьодханы по материнской линии, славился как отличный игрок. Дурьодхана бросил вызов Юдхиштхире, предложив сыграть с ним в кости. В те времена решать судьбу царств, бросая кости, было в обычае у соперничающих царей, и Юдхиштхира не мог не принять вызова без урона собственной чести. К тому же он очень любил игру. Поэтому он отправился в Хастинапуру и сразился там с Шакуни, которого Дурьодхана выставил со своей стороны. В игре Юдхиштхира начал проигрывать. Когда он проиграл ставку, Дурьодхана начал насмехаться над ним. Это вывело Юдхиштхиру из себя, и рассудок его помрачился. Он стал проигрывать деревню за деревней, город за городом, селение за селением и, в конце концов, проиграл все царство целиком. На ставки ушли драгоценности, личные вещи, дома, колесницы, лошади и слоны, и, наконец, у него ничего не осталось.
Тогда Юдхиштхира поставил на кон самого себя и своих братьев и снова проиграл. В полном помутнении ума он предложил последнее — Драупади, и проиграл ее тоже. Наступил час мести Дурьодханы. Драупади обидела его в Индрапрастхе; теперь он намеревался унизить ее в присутствии всех собравшихся. Он велел привести ее и, когда она пришла, приказал своему распутному брату Душшасане раздеть ее при всем собрании гостей! Душшасана схватился за край ее одежды и потянул ее. Все мужчины замерли на месте, точно парализованные немыслимым надругательством. Драупади возопила, обращаясь с мольбой к богам спуститься на землю и спасти ее. Но уже через миг ее слабость уступила место ненависти и ярости. Словно сама богиня Дурга вселилась в нее. Она распустила свои волосы и поклялась, что не заплетет их до тех пор, пока не увлажнит их кровью Дурьодханы и Душшасаны. В этот миг Дхритараштра услышал, что вдали раздался вой шакала. Заревел осел. Судьба Кауравов была предрешена. Безмерный ужас охватил старого царя, и он непроизвольно выкрикнул: «Драупади, сыновья мои совершили грех!
Выскажи любое пожелание, чтобы, исполнив его, я мог искупить этот грех». — «Обещайте свободу мне и моим мужьям»,сказала она. «Клянусь», — ответил старик, и в тот же миг Душшасана отпустил Драупади. Дурьодхана почувствовал себя задетым. Все, что он выиграл в кости, было утрачено из-за глупости старого царя. Получившие свободу Пандавы становились потенциально опасными. Поэтому он снова вызвал Юдхиштхиру: «Бросим кости в последний раз, — предложил он, — шансы теперь равны у нас обоих. Если проиграешь ты, то уйдешь со своими людьми в изгнание на двенадцать лет в леса, а тринадцатый год должен будешь прожить в каком-нибудь городе не узнанный никем. Однако если тебя узнают на тринадцатом году, то снова уйдешь скитаться в леса еще на двенадцать лет. Проиграю я — сделаю то же самое«. «Согласен», — ответил Юдхиштхира, и роковые кости были брошены. Юдхиштхира проиграл.
Пандавы с Кунти и Панчали удалились в лес. Во время их скитаний по лесам они пережили много приключений и встреч с людьми, демонами и животными. Они сознавали, что их ссоры с двоюродными братьями в конце концов неизбежно приведут к войне, и поэтому стремились найти себе союзников среди царей. Они старались умилостивить богов подвигами в их честь и смогли получить от них разнообразное губительное оружие. Распущенные волосы Драупади также оставались постоянным напоминанием о необходимости мести, и царевичи старательно готовили себя к грядущему сражению. В лесных жилищах их навещали многие друзья, и Кришна (аватара Вишну) был одним из них. Он приходился им двоюродным братом по материнской линии и особенно был привязан к Арджуне, за которого выдал свою сестру Субхадру. По окончании тринадцатилетнего изгнания Бхима и Арджуна посоветовали Юдхиштхире предложить Дурьодхане либо возвратить им их долю царства, либо готовиться к войне. Юдхиштхира был пацифистом и не хотел ввергать своих родственников в войну. Кришна тоже уговаривал их решить спор полюбовно и предлагал сам отправиться ко двору Дхритараштры похлопотать об их деле. Все приняли совет Кришны, и он отправился в Хастинапуру в качестве посланца Пандавов.
Тем временем и Дурьодхана не сидел сложа руки. За время изгнания двоюродных братьев он совершил грандиозные военные приготовления и заключил союз со многими могущественными царями. Так что когда Кришна явился со своими мирными предложениями, Дурьодхана естественным образом принял это за знак слабости Пандавов и надменно принял их посланника. Сначала Кришна просил Индрапрастху и половину царства. Когда в этом было отказано, он попросил пять провинций, чтобы каждый из Пандавов мог бы править там в качестве вождя; но и на это последовал отказ. Кришна последовательно выпрашивал хотя бы пять городов, пять деревень и, наконец, хотя бы пять домов. Мольбы Кришны только разозлили Дурьодхану, который заявил, что не даст им и кусочка земли, и в своей самонадеянности велел людям схватить Кришну и высечь его. Но Кришна одолел Кауравов и скрылся. Посланец вернулся к Юдхиштхире и доложил о неудаче своей миссии. Теперь не оставалось иного пути, кроме как начать войну. Соответственно война была объявлена и все союзники Пандавов — оповещены о ней.
После объявления войны Кунти начали мучить странные страхи. Карна был ее первенцем и одновременно заклятым врагом ее сыновей. В грядущей битве непременно будет убит или он или кто-нибудь другой из ее детей, в том не было сомнений. Поэтому она решила открыть Карне тайну его рождения и уговорить не сражаться на стороне Кауравов. Однажды утром, когда Карна прогуливался по берегу ручья, Кунти заговорила с ним. Карна приветствовал царственную матрону и спросил, чего она хочет от него. Со страхом поведала она ему историю его рождения и просила не сражаться на стороне Кауравов. Сын солнца улыбнулся. «Матушка, — сказал он, — я обязан своим положением, славой и богатством Дурьодхане, и правила чести не позволяют мне оставить его даже ради моей престарелой матери. Долг превыше всего. Самое большее, что я могу пообещать тебе, мама, что буду сражаться только с одним Арджуной; ни к кому из других твоих сыновей у меня нет вражды. Так что в
любом случае у тебя останется пять сыновей, со мной или без меня. А остальное известно лишь на небесах. А теперь я должен уйти, матушка, храни тебя Бог». Кунти отправилась назад к Пандавам, с удивлением думая о том, какого странного сына даровал ей Сурья.
Полем для битвы была выбрана равнина Курукшетра, место, находящееся неподалеку от Дели. Силы Пандавов были отданы под командование Дхриштадьюмны, сына Друпады, у которого под началом собралось великое множество слонов, колесниц, лошадей и пеших солдат, построенных общими рядами в форме креста. Войсками Кауравов командовал Бхишма, и их построение по форме было похоже на птицу с распростертыми крыльями. Все старшее поколение, а именно Бхишма, Дрона и другие сражались на стороне Дурьодханы. Они прекрасно понимали, что правда не на стороне Кауравов, но они принадлежали двору Дхритараштры и считали своим долгом подчиняться приказам царя. Они сделали все от них зависящее, чтобы предотвратить сражение; но старый царь, подчиняясь нажиму сына, решил воевать, и как солдаты, они должны были драться за своего царя. Главный назидательный мотив этой эпической битвы, собственно, и заключается в том, что следует подчинять личные чувства требованиям долга. Когда Арджуна увидел, что ему придется сражаться с друзьями своих отроческих дней, с собственным учителем Дроной и дедом Бхимой и многими из тех, кого он любил, отважное сердце великого лучника дрогнуло не из-за страха, но из-за жестокой воли судьбы, повелевающей ему стать потенциальным убийцей тех, кого он так любил.
Он отбросил лук и предался унынию, раздумывая о том, какой прок ему от царства, если оно будет завоевано такой дорогой ценой. Тогда Кришна, бывший возничим Арджуны, взял его за руку и постарался подбодрить его, спев «Гиту» (небесную песнь).
В «Гите» подчеркивается величие долга, нетленность души и иллюзорность гибели. Никто из людей не погибает. Сущность бытия неразрушима, а видимое тленное тело меняется, как одежда. Высшим типом мужчины является воин, который убивает без злобы, без корысти, без
каких-либо личных чувств, заслоняющих его чувство долга. Более того, кричать о том, что его долг — убивать на поле битвы, является грехом для воина. «Ну, Арджуна, — говорит он, — вставай, бери лук и сражайся». Итак, Арджуна преодолел уныние, и воин снова проснулся в нем. Все было готово для битвы. Сигнал к действию был дан, и роковая битва началась. Весь день они сражались, а ночью обе стороны отдыхали. Проходили дни за днями, и противники изо всех сил старались одолеть друг друга. Опустошением,которое производили стрелы Бхишмы, отмечались периоды боя. Бхишма был инкарнацией бога, всю долгую жизнь соблюдал безбрачие, и в трех мирах не было ему равных в сражении на колесницах. Кто выходил навстречу великому воину, неизбежно встречал свою смерть.
Девять дней он сражался, и каждому стало ясно, что, пока Бхишма жив, у Пандавов нет ни малейшей надежды на победу. И тогда Пандавы собрались на совет. Юдхиштхира припомнил, что накануне битвы Бхишма выказывал свою симпатию Пандавам и говорил Юдхиштхире, что тот может обратиться к нему, если ему потребуется совет. Так не пойти ли ему сейчас к Бхишме и не спросить ли, каким образом можно победить его, Бхишму, в сражении? Решив так, в ночь девятого дня Пандавы отправились в лагерь Кауравов (правила древнего рыцарства допускали такие предприятия по ночам; припомним, что и участники Троянской войны, греки и троянцы, частенько по ночам вместе пировали) и попросили аудиенции у Бхишмы. Великий воин сердечно принял своих внуков и спросил их, чего им надобно. Юдхиштхира напомнил ему об обещании дать им в нужный момент совет и спросил, каким образом его можно одолеть в битве? Бхишма улыбнулся. Он знал, что настал его час. «Ты верно сделал, Юдхиштхира, — сказал он, — что пришел ко мне. Только я один знаю, в чем моя слабость.
Ни бог, ни мужчина, ни животное не могут победить меня; однако я не вступлю в бой ни с женщиной, ни с евнухом. Остальное вам должно быть понятно». «Однако, — добавил он, — я не стерплю, чтобы меня убил кто-нибудь другой кроме Арджуны или Кришны». Он благословил своих внуков и расстался с ними. Кришна не принимал участия в бою из-за данного обета; потому печальная обязанность сделать роковой выстрел пала на Арджуну. На десятый день битвы, в самом ее разгаре, перед колесницей Бхишмы возник евнух Шикхандин и вызвал его на поединок. Бхишма засмеялся. «Шикхандин!» — только и сказал он и застыл в неподвижности. Тут Арджуна пустил стрелу, которая смертельно ранила Бхишму, и он пал на землю. Пандавы унесли его в свой лагерь, где, предсказав победу Пандавам и наставив Юдхиштхиру в том, как стать добрым правителем, он испустил дух и отправился в небесные пределы. Дрона занял место павшего героя.
Еще пять дней шло общее сражение. Дрона тоже был неуязвим в поединке, и, пока он жил, никто не смог бы победить Кауравов. Но и у Дроны было слабое место. Он был чрезвычайно привязан к своему сыну Ашватхаману, и именно мысль о безопасности сына заставляла его сражаться с неукротимой энергией. Потому как было предсказание, что, пока Дрона жив, никакая беда не может грозить его сыну.
На пятнадцатый день, когда сражение достигло немыслимого накала и Дрона в битве являл себя в могуществе равным богам, разнесся слух, что погиб Ашватхаман. Известие привело Дрону в ужас, но так велика была его вера в предсказание, что он отверг слухи и продолжал сражаться. Однако ему не удавалось увидеть своего сына, который в этот момент вел бой в дальнем конце поля битвы. А Бхима кричал своим громоподобным голосом: «Ашватхаман умер!«, и эту же фразу повторяли Арджуна и многие другие полководцы Пандавов. «Вы лжете, — воскликнул Дрона, — я не верю ни одному из вас. Если только Юдхиштхира скажет мне об этом, я поверю ему, потому что он не способен лгать, и его свидетельство всегда будет истинным». В этот момент Бхима выстрелил из лука в слона, звавшегося Ашватхаманом, и убил его.
Это видел Юдхиштхира. И тут же до него донесся жалобный крик Дроны: «Юдхиштхира! вопрошал любящий отец. — Жив ли мой сын Ашватхаман?» — «Ашватхаман убит, — ответил Юдхиштхира и тут же негромко добавил, — но это слон Ашватхаман». Однако силы уже оставили Дрону, и лук выпал из его рук. Дхриштадьюмна, который ждал этого момента, тут же поразил могучего героя, который некогда оскорбил его отца. После гибели двух великих полководцев Дурьодхана начал сомневаться в победе. Но ведь был еще жив Карна, его близкий друг и смертельный враг Арджуны. Теперь он был назначен главнокомандующим армий Кауравов, и сын Сурьи сражался с необычайным умением и храбростью. Один за другим все Пандавы, кроме Арджуны, попадали в пределы досягаемости его боевого лука, но он и не думал стрелять в них из-за обещания, данного матери. В первый день своего главнокомандования Карна ни разу не встретился с Арджуной, так как Арджуна сражался еа другом фланге. Но на следующий день герои встретились и сошлись в смертельной схватке. Стрелы летели тучами, и все другие воины прекратили сражение, наблюдая за ужасной битвой, ничего подобного которой никто из них не видал ранее. Стрелы в виде змей, стрелы в виде кобр с раздутым капюшоном, стрелы наподобие птиц, а также свистящие и пламенеющие стрелы наполнили небо, и всякая пущенная стрела была встречена противной и древко каждой было разбито. Наконец, к исходу битвы Карна достал волшебную стрелу, подаренную ему Индрой, и выстрелил ею. Но увы! Он просчитался. Он забыл, что как-то змея, которую потревожил Арджуна, заползла внутрь стрелы, и когда лучник пустил ее, то стрела приобрела большую скорость, чем он рассчитывал.
Кришна же, бдительный возничий Арджуны, утяжелил вес колесницы и заставил ее несколько осесть, так что стрела, нацеленная в шею Арджуны, только сорвала с него диадему. Карна растерялся и не сразу мог осознать, что произошло. Но затем он вспомнил о проклятии Парашурамы и понял, что конец его близок. Тут сама земля разверзлась под ним, и колеса его колесницы стали проваливаться, а возничий его жалобно закричал. Сын Сурьи еще пытался противиться судьбе: он выпрыгнул из колесницы и мощным усилием стал высвобождать ее колеса. Тут выступил Арджуна со своим луком. «Во имя чести, — воскликнул Карна, — не стреляй. По всем воинским законам, сидящий на колеснице не должен стрелять в пешего». «А где были честь и законы, когда оскорбляли мою жену?» — возразил Арджуна и выпустил стрелу, которую он долго сберегал специально для того, чтобы поразить Карну. Стрела пронзила его, расколов надвое, и Карна умер на месте. «Когда Карна пал, реки остановили свое течение, Солнце утратило свое сияние, горы вместе с лесами задрожали и все живые существа застонали от боли; и только демоны и ночные привидения возрадовались». После гибели Карны Дурьодхана вступил в безнадежный поединок с Бхимой и был им сражен. Рассказывается, что в конце битвы не осталось никого в живых из тех, кто воевал на стороне Кауравов. Зло было полностью уничтожено.
По книге Пола Томаса: Индия. Эпос, легенды, мифы / Пер. с англ. Н. Г. Краснодембская.— СПб.: Издательская группа «Евразия», 2000
Комментариев нет:
Отправить комментарий